Presto presto pria chei venga

Языки огня горящего театра еще долго мерещились притаившимся на неопределенное время отцу и сыну, живущим отшельниками в своем замке графства Маре. После ужасного пожара, сожравшего здание Гранд Опера, последние десять лет Николя Жильбер и его отец, Исаак Ле Манже, пытались восстановить свою театральную труппу. Увы, многие актеры и музыканты были навсегда потеряны для молодого управляющего театром. Жильбер в ужасе понимал, что, утратив стольких коллег, они с отцом не смогут даже дать и пары тех грандиозных постановок, коими блистал Парижский оперный зал в 1850 году.
Там в квартале Маре, вдали от развалин Опера, отец и сын днем раскладывали план карты Парижской «улитки» и мечтательно собирали данные о различных труппах и зданиях, выискивали подробные факты о существовавших, на то время, действующих театрах. Ночью же, под покровом тьмы, обследовали эти здания, присматриваясь к расположению сцены, просцениума, партера и лоджий. Прислушивались к акустическому эффекту, слегка напевая мотивы оперных постановок, пока никто их не видал, да и не слышал их сильных голосов. Подсчитывали количество мест для публики, что было немаловажно для расширения своей власти над театральными любителями.
И вот, после всяческих логических размышлений, Ле Манже отправился надолго средь дня куда-то. К полуночи вернувшись в карете, запряженной могучими черными красавцами - фризами, торжественно вручил сыну план зала на обтрепанной ветхой бумаге.
Его выбор пал на Опера де Комик.
Чем привлек небольшой театр Исаака? Что он увидал в нем необычного, что его туда потянуло, что понравилось? Ведь Опера де Комик так же пылала недавно, так же слышались крики и стоны горящих заживо зрителей, так же остались развалины на площади Буальдё. Исаак тогда даже не думал, что и их постигнет та же участь, что бешеное пламя вырвет из рук историю почти всей их бессмертной жизни, и придет конец искусству завораживать зрителей великолепием голоса и музыки. И вот теперь, такой странный выбор. Но, Николя приняв сверток, рассматривал его внимательно, сведя тонкие брови.

  Исаак, продолжая исследования теара, вернулся как-то домой радостным и в бодром духе, он тут же предложил Жильберу сосредоточиться все же именно на Опера Комик. По его восторженному голосу и яростной жестикуляции, Николя понял, что в этом зале совершена какая-то немыслимая революция. Оказалось, никакой перемены-то и не было. Просто в этом театре катастрофически не хватало новых лиц. А в основе его лежало то, что кроме пения, спектакли строились в виде постановок с речевыми оборотами и музыкальными увертюрами. О… но это же давало большие возможности использовать силу слова, песнь Мелузины и Сирену. Зал, вмещающий в себя около тысячи… Тысячи глаз, тысячи ушей, тысячи ртов приоткроются в немом обожании, наблюдая за их игрой на сцене.
Отныне оставалось собрать назад таланты их бывшей, развалившейся в прошедшее десятилетие, труппы.
Но ведь в ту ночь многие актеры и музыканты, относящиеся к бессмертной элите избранных Тореадорами, моментально сгорели заживо. Жильбер, прикрывая глаза, каждый день на протяжении нескольких лет вспоминал, как огонь слизывал их бледную кожу, не давая опомниться, не дав возможности спастись во тьме парижской ночи того вечера. Они навсегда исчезали в клубах едкого дыма, их кости обугливались, покрываясь сальными пятнами. Черепа без волос и с прилипшей на глазницы кожей, зло ухмылялись растущими посмертно клыками, пугая еще живых парижан. Руки дергались не в такт с колышущимся пламенем. И, в конце концов, не спасшиеся в суматохе и давке людского потока, вампиры клана Тореадор навсегда исчезали из некогда ими любимого Парижа, развеявшись пеплом над горящими балками рухнувшего здания.
Многие из оставшихся в живых, получив ужасные ожоги, так и не восстановившись, ушли в глубокое подполье. Остальные тридцать процентов оказались настолько травмированы огнем, что уже не смогли бы выступать перед публикой. Часть из них открыла ночные салуны, часть устроилась таперами и вторыми голосами в хоралах Латинского квартала.
И один из них, прекрасный скрипач и старый аманте, добивающийся Николя уже много лет, да что там лет, десятилетий... так же оказался не у дел. Его рука не смогла более выводить плач из любимой скрипки, и он все последнее время пропадал в новом салуне кабаре "Черный Кот". Выставлялся как художник-экспрессионист и модернист, предлагая новое искусство классике, споря, выпивая и воссоединяясь по ночам с молодыми поэтами и писателями. Мужчина вел распутную одиночную жизнь, позабыв о клане, Исааке и.. наверняка не помня и Николя. Именно туда и пошел за ним Жильбер, - ему так не хотелось терять лучших из лучших талантливых Тореадоров.
Николя надеялся, что у Жюльена Сореля все же восстановится его умение виртуозно играть на скрипке, а раны и увечья можно исцелить.

Подыскать бы путевых доноров с молодой горячей кровью…

Кабаре Черный Кот

Отредактировано Ashraf_Amir (2011-08-01 22:35:25)

Итак, здесь будут описано то, что произошло со Спиритом после исчезновения с брига.

Неделю спустя в придорожной гостинице.

Холодный проливной дождь стучал по карнизу окна, в которое смотрел юный маг. Так резко начавшийся, он заставил понервничать продавцов открытых лавок и влюбленных пар, вдыхающих аромат любви. Сердце юноши было наполнено грустью и печалью, и никто не мог их унять. Пустые, как бездонная пещера, и холодные, как лед, глаза смотрели сквозь стену ливня, пытаясь успокоиться и найти в себе ответ на тот вопрос, который мучил его уже несколько дней: «Почему я ушел?». Внутри было пусто, и лишь стоны некоторых неупокоенных душ не позволяли Роберто погрузиться в себя. Он закрыл глаза и снова увидел тот бриг, на котором они в небольшой компании начали свое путешествие.
Я бросил их в первой же нелегкой для них ситуации. Как я мог так поступить? Почему я оставил этих людей в такой момент? Мне нет прощения. Нет.
Спирит опустил глаза и закрыл их рукой, чтобы не видеть свое собственное отражение в окне. За стеклом сверкнула молния и, спустя несколько мгновений, по затянутому тучами небу прозвучали раскаты грома, заставляя содрогаться рамы и стекла. В тот же момент в голове прозвучал до боли знакомый рык демона. Казалось он сейчас смотрел на своего напарника с издевкой и не упускал возможности посмеяться над предательством Роберто, но первое впечатление было обманчивым.
- Спирит, ты отчего такой угрюмый? Посмотри на природу, она плачет вместе с тобой… вместе с твоими невидимыми слезами – голос демона отдавался болью в груди. Однако боль нельзя было назвать физической. Это было нечто иное.
- Что ты хочешь от меня услышать? Бриг попал в беду, а я подобно крысе тут же покинул тонущее судно. Я нес ответственность за них, но оставил при первой же опасности.
- Ты знаешь ведь, что они выжили. Из плавания вернулись практически все, но Бездна коварна и ей удалось заключить в свои крепкие объятия некоторых из них. Больше всего пострадал от этого…
- Сидэо Кайя. Да, я видел, что с ним случилось. Не знаю, рад ли я тому, что показали мне глаза демона, или нет из-за участи бедного человека.
- Ты не мог ему помочь. И ты знаешь это не хуже меня самого. Появись ты там, что бы ты сделал? Спас этого мага? Да чертс два! Не смотря на свою сущность, он человек больше, чем ты сам. Сидэо знает путь домой и рано или поздно найдет его. Сейчас вопрос его существования находится в его собственных руках, и вместо нытья просто поверь в него. Он справится…. Ты не виноват. Он выбрал свой Путь. Возможно, однажды ты встретишь его вновь…. когда-нибудь.
- Когда-нибудь….. возможно. Может ты и прав.
- Я всегда прав, Спирит. Пора бы тебе уже смириться с этим. Или ты хочешь начать сомневаться в себе, как Гронот? Может тебе стоит прийти к Магистрам и попросить о помощи? Эй…. Ты чего?
Но парень молчал. Сейчас он смотрел на дождь, и казалось, что ничего прекраснее и спокойнее в этом мире просто не существовало. Где-то в соседних домах мальчишки принимали разные попытки выбежать на улицу и порадоваться этому удивительному  явлению, но родители не пускали их, оберегая от болезней и прочей неприятной напасти. Свечи потухли, и комнату окутала Тьма… та самая Тьма, которая могла привести в порядок парня.
- Гронот вырос, но все еще неопытен в подобных делах. Он сделал правильный выбор, примкнув к стае герцогини Дю Лотт. Я понимаю, что пройдет немного времени и вскоре Луи покинет их. Он откроет свои глаза сам, без чьей бы то ни было помощи. Но я ведь просто хотел помочь ему освоиться в Париже и занять место своего отца в Совете.
- Это потому, что ты чувствуешь на себе вину за смерть его стаи?
- Но они не были виноваты!!
- Это дело былое. Ты Спирит или тряпка? С каких пор тебя стали беспокоить судьбы других существ? Ты был одиночкой все это время, так оставайся им дальше.
- Нам пора идти – сказал маг в слух, не подозревая, что уже несколько минут за ним безустально следили глаза демона.
- Верно, юноша. Нам пора возвращаться – голос демона подобно грому отдавался в груди мага. Боль и вибрации сковали тело Спирита, но тот сумел распознать подобный стиль общения.
- Сатис?! Что тебе здесь нужно? Кто же охраняет зазеркалье? – удивлению Роберто не было предела.
Однако ответа не последовало. Вместо этого маг почувствовал резкое давление чего-то безумно твердого в свою спину, после чего был добротно впечатан в стену. Это был подчерк Сатиса, который всегда недолюбливал паренька. Но сейчас было что-то еще, чего Де Сальво явно не мог понять. Вопросы крутились в голове, когда демон-хранитель подошел к юноше и поднял того за волосы. Тяжелое дыхание и глухой рык сейчас были отчетливо слышны Роберто, но он ничего не мог с этим поделать. Не долго думая, Сатис сжал руку в кулак и направил свой следующий удар прямо в грудь Спирита, отчего изо рта тут же брызнула кровь, которая медленно стала стекать на пол. Маг кашлял и жадно ловил воздух ртом, но демона это только забавляло. Далее последовала серия из ударов руками и ногами, после которых Спирит вообще перестал контролировать свое тело. Тут же комнату озарил ярко-красный свет огня, который чем-то напоминал портал. Сатис подошел к избитому телу, схватил за горло и, подняв перед собой, немного сжал. Однако хоть это и было немного, но шейные позвонки все же хрустнули.
- Ты провалил свое задание, недодемон – начал он – и теперь ты будешь наказан. Асмодей в тебе сильно разочаровался, малыш. Наконец-то демоны уничтожат тебя, человеческое отродье…. сотрут эту презрительную ухмылку, что так мне ненавистна, с твоего лица.
Закончив свою короткую, но весьма продуктивную речь, Сатис швырнул тело мага в портал и тут же последовал за ним. Вскоре огонь погас, и комната наполнилась тишиной и покоем. А дождь продолжал поливать за окном, хотя силы его убывали. Где-то вдалеке можно было еще услышать раскаты грома, но совсем скоро жители поселка уже забудут об этом, и только дети будут весело плескаться в лужах и пускать бумажные кораблики вниз по течению.
-------------------------------------------------------------------
Некоторое время спустя в мире демонов.

Спирит, превозмогая боль в теле, открыл глаза и осмотрел место, в котором сейчас находился. Чувство де жа вю пронзило разум парня, отчего тот невольно улыбнулся. Он вспомнил, как когда-то – чуть больше трехсот лет назад – попал в абсолютно похожее место.
Стены небольшого, но вместительного зала были горячими, а в некоторых местах даже осыпалась кладка, сквозь которую пробивались яркие лучи демонического огня. Само же место напоминало арену, на которой обычно демоны проходили свое первое испытание. Из клеток, что находились по периметру округлого зала, небольшой стаей выпрыгивали церберы и яростными глазами осматривали свою жертву. Голодные и злые, они одними своими оборванными цепями заставляли даже самых смелых противников дрожать. Некоторые даже молили о пощаде, но звери, как впрочем и Высшие Демоны, не знали такого слова. И тут Спирит вспомнил, что именно здесь был и его бой. Тогда в прошлом, когда он еще был человеком, его кинули в это место и сотни демонов пришли насладиться тем, как ненавистного ими человека разрывали на кусочки дикие звери.
Роберто поднялся на ноги и прошелся по арене. Глаза дернулись, а рука застыла у одной из многочисленных шрамов на стене. Да, это было то самое место, без сомнений. Сверху на него смотрели демоны, а он, хоть и раненый, продолжал убивать церберов. Два десятка животных тогда пало прежде, чем Асмодей остановил схватку. Однако магу тоже досталось – многочисленные ссадины и порезы были дополнены несколькими глубокими ранами, которые предательски отказывались заживать, вытягивая с собой как кровь, так и жизненные силы. Но бой был окончен, а церберы вернулись в свою обитель. Как раз тогда Асмодей увидел силу и желание жить в человеческом отпрыске, что определило будущее Де Сальво на следующие 300 лет.
- Роберто Де Сальво – голос демона подобно року пронесся по стенам зала – на тебя поступило много жалоб со стороны твоего смотрителя. Невыполнение условий договора, использование силы Высшего Демона в своих корыстных целях, неуважительное отношение к вышестоящему демону, провал важнейшего поручения. Ты перешел грань дозволенного, поэтому теперь ты тут. Многие из присутствующих здесь убеждены в том, что ты не заслуживаешь дара быть демоном, также как и права жить. Ты должен был умереть, однако в силу некоторых обстоятельств, которых тебе знать не нужно, тебе предоставляется шанс показать, на что ты способен – механизм пришел в действие и ворота медленно начали открываться – если ты выживешь, то твое наказание будет смягчено.
- Вот теперь я действительно встрял – подумал Роберто про себя, но в ответ была лишь усмешка
- Спирит, не этого ли ты так долго ждал? Вот он, твой шанс показать себя. Воспользуйся благосклонностью демонов.
- Но мое тело…. Оно все еще ноет после ударов Сатиса. 20 или 25 церберов я выдержу на себе, но не больше. Мне не хватит сил.
- Ты забыл про меня? Ты ведь наполовину демон, черт тебя побери!!
- Но ведь тогда я потеряю сознание и…..
- Не потеряешь – перебил его внутренний голос – ты сейчас в мире демонов, а значит побочные эффекты тебя не настигнут. Поверь мне хотя бы сейчас – я ведь тоже хочу жить.
Маг кивнул в знак согласия и вышел на середину арены. Рев и возгласы наблюдателей заглушили барабанную дробь, вещавшую о начале боя. Битва на выживание была начата. Огненные глаза церберов показались из глубины клеток, но чародей уже сейчас чувствовал каждого из них: биение сердец, тяжелое дыхание, злость, ненависть и дикий голод. Монстры медленно выползали наружу и неторопливо начали окружать свою жертву в ожидании удобного момента. Они чувствовали силу врага, поэтому не рвались в прямую атаку. Вскоре на арене собралось около тридцати церберов, каждый из которых хотел оторвать кусочек от жертвы. Мгновение, потом еще одно, и вот они ринулись в бой. Раскидывать зверье по углам не отбирало много сил у Роберто, однако приходилось умело уворачиваться от выпадов этих тварей, ибо их реакция была молниеносна, клыки остры, а когти имели мощь достаточную, чтобы оттяпать конечность. И все же, не смотря на довод сущности внутри себя, Спирит не спешил становиться демоном и старался бороться самостоятельно. Удар, еще удар, и вот последнее животное испустило вопль и замертво рухнуло у ног парня.
Руки кровоточили, а грудь ломило, но Спирит продолжал стоять на ногах. Усталости не было, наоборот, он сейчас чувствовал возбуждение и прилив сил, понимая, что это только начало. Тела убитых животных тут же вспыхнули ярко-синим огнем мага, чтобы не мешаться под ногами. В это же мгновение барабанная дробь, что отдавалась ударами сердца в груди юноши, вещала о следующем этапе боя. В то же мгновение с трибуны на арену спрыгнуло два десятка отменно подготовленных и вооруженных до зубов воинов. Роберто обнажил свои мечи-близнецы, которые уже давно мечтали полакомиться душами демонов. Маг чувствовал их вибрацию. Клинки жаждали крови не меньше, чем Спирит. Сейчас он был сам на себя не похож, отчего и ринулся первым в бой, не дожидаясь атаки соперников. Звон стали окутал помещение, а чародей тенью перемещался между противниками, нанося удар за ударом. Он кружился в вихре танца со своими напарниками, круша оборону демонов и ломая их клинки. Но вот его пронзила пика со спины, и маг упал на колени. Роберто жадно вдыхал воздух, но поврежденное легкое это не могло спасти. Воины окружили парня, и круг их начал сужаться. Спирит хотел было броситься в последнюю атаку, но кто-то сзади насквозь пронзил своим мечом грудь парня.  В глазах было мутно, слабость накатила большой волной, и юнец вот-вот потеряет сознание, но решение озарило его, и маг исчез в то же мгновение. Смех демона отдавался роком внутри каждого из бойцов. Где-то в стороне от воинов вспыхнул синий огонь, который тут же сошел на нет. На врагов смотрели ярко-желтые глаза, а все тело было покрыто шипами. Лицо мага изменилось до неузнаваемости. Это была демоническая сущность Спирита, которую тот не потревожил бы, если бы ситуация не оказалась настолько плачевной. Темная кожа была вся в трещинах, из которых исходило желтое свечение. Мечи-близнецы переполняло силой, которую они с нетерпением ждали. Теперь Спирит крушил врагов, не взирая на ранения. Некоторые из бойцов бросали оружие и пытались бежать, но даже их ждала бесславная смерть. Вся арена была залита кровью демонов, а Спирит продолжал уверенно стоять на ногах, источая поистине дьявольскую злость.
Зрители недоумевали. Они были возмущены таким поворотом событий, ибо ждали смерти молодого наглеца. Но Де Сальво упорствовал и не позволял им довольствоваться подобным. Вскоре звуки барабанной дроби снова пронеслись по арене, и демоны начали ликовать. Вот она – кульминация всего действа. Большие ворота, назначение которых маг доселе не знал, начали открываться и громкие шаги тяжелых существ были встречены овацией со стороны зрителей. Вскоре на арену вышло четыре здоровенных монстра, чей рост был в разы больше самого Роберто. Это были архидьяволы -большие, красные рогатые существа, изрыгающие огонь. Толстые и тяжелые латы закрывали большую часть тела, а в руке у них были огромные топоры, которыми запросто можно было повалить несколько вековых деревьев, причем с одного лишь удара. Спирит был ошарашен тем, что увидел их. Ранее он читал о таких мистических существах, но ни разу не видел их вживую даже 300 лет назад, потому не было возможности их изучить. А теперь они стояли над ним и хотели только одного – убить своего врага. Чародей инстинктивно попятился назад, выдерживая расстояние, и искал глазами слабые места монстров. Но их не было. Он просто не мог их найти из-за собственных эмоций, которые затуманивали его разум. Руки задрожали, страх брал верх над парнем.
- Успокойся, Спирит – рявкнул демон внутри – это всего лишь большая цель. Большая, неповоротливая.
- Ты видел их броню? Да как такое вообще возможно?! – маг боялся.
- Ты знаешь, что надо делать. Если ты проиграешь, то значит и правда не достоин быть демоном.
- Да как ты предлагаешь мне сражаться с этими?!
- Я все сказал.
- Черт бы тебя побрал!!!
Сердце внутри парня стучало неимоверно быстро, а чудовища сокращали расстояние. Спирит глубоко вздохнул и закрыл глаза. Сейчас он старался вернуть себе спокойствие, чтобы суметь сделать то, что у него лучше всего получается – проанализировать ситуацию. Однако архидьяволы не хотели ждать, и один из топоров тут же полетел в сторону Роберто. К удивлению всех, демон сделал шаг в сторону и топор с громким звоном врезался в стену. Де Сальво не видел летящего оружия, но зато прекрасно слышал, как оно разрезало воздух. Синий огонь вспыхнул у ног чародея и поднялся вверх большой стеной, отделяя парня от своих врагов. Жар огня был настолько велик, что даже эти монстры не хотели в него соваться, боясь за свое существование. А Спирит думал. Он думал о том, как действовать дальше и что сделать, чтобы одолеть этих тварей. Совсем скоро стена огня пропала, и монстры продолжили свое движение в сторону врага. Однако теперь на них смотрели глаза, полные спокойствия и уверенности. Один из архидьяволов замахнулся и вонзил свой топор туда, где стоял демон, но вместо этого он разрушил иллюзию. В это же мгновение из Тьмы показался сам Роберто и ловкими движениями взобрался на плечо монстра. Не желая думать о последствиях своего действия, один из великанов тут же махнул своим оружием, и обезглавленное тело архидьявола замертво упало на землю арены. Спирит спрыгнул с трупа и быстрыми движениями перерубил сухожилия обеих ног у другого монстра, после чего вонзил клинок в тело чудовища, и тот высосал его силу. Теперь их было двое, а точнее один, так как второй в это самое время пытался вытащить свой топор из стены. Роберто тут же растворился, спрятавшись в тень от убитого врага. Архидьявол ходил по арене в недоумении, но вскоре тоже упал замертво вслед за своими сородичами. Лишь демонический меч-близнец торчал из его шеи. Впрочем Де Сальво слишком обнадежил себя победой, поэтому пока он вытаскивал свой клинок из тела убитого, тяжелый удар последнего монстра впечатал его в стену. Изо рта брызнула кровь, и демон упал на землю. Силы покидали его, говоря тем самым, что он наконец достиг своего предела. Но противник оставался на ногах, а значит бой еще не был окончен. Роберто, пошатываясь, поднялся на ноги, но тут же словил еще один удар архидьявола.
- Десятая ступень – чуть слышно прошептал парень и его правую руку окутал черный огонь.
Кое-как встав на ноги, Спирит прыгнул на архидьявола и даже сквозь толстые латы, пронзил своей рукой сердце монстра. Оба повалились на землю и зрители замолчали. Демоническая сущность медленно улетучилась, и теперь на арене лежал обычный юноша в разорванной одежде с открытыми глазами, но не в силах пошевелиться. Финальный гонг, но толпа молчала. Судья спустился на арену и подошел к Спириту, дабы удостовериться, что тот мертв. Зрители затаили дыхание и ждали окончательного вердикта. Осмотрев тело Роберто, судья поднялся на ноги, ехидно улыбнулся и возвестил: «Он жив!». Арена взорвалась громом аплодисментов и довольных выкриков. Им понравилось зрелище. Но маг уже не слышал их: он закрыл глаза и отключился.
После этого наказание Роберто было действительно смягчено: теперь он обязан был в течении нескольких лет выполнять самую черную, самую грязную работу демонов. А еще все эти годы он был лишен права появляться на белый свет, чтобы та привязанность, которая была виной ошибок Де Сальво, наконец ушла прочь. Спирит часто вспоминал о том, что произошло с ним в последние несколько дней пребывания в Париже, но жизнь среди демонов вскоре стерла память о тех вещах.

Спустя 10 лет после своего исчезновения, к Спириту пришел демон и принес ему письмо.
- Здесь твое задание – начал он, швырнув конверт на стол - Высшие долго колебались о том, можно ли тебе снова доверять подобное, но никого на замену тебе не нашли. Ты снова отправляешься в Париж, чтобы выполнить одно важнейшее поручение. И хоть времени тебе дали даже очень много, чем нужно, ты не должен оставаться там слишком долго. В прошлый раз привязанность к земным существам затмила твой разум, и ты был на волосок от смерти. Не повторяй своей ошибки, иначе тебя будет ждать безоговорочная казнь. Ты все понял?
Спирит кивнул головой в знак согласия и тут же открыл конверт. Прочитав письмо полностью, он тут же его поджег. Маг быстро собрал вещи, оделся и пошел в сторону портала, чтобы вновь оказаться там, где когда-то он оступился.

Граф спал плохо, хотя, по правде говоря, в этом не было ничего необычного. Он плохо спал с тех пор, как вернувшись из путешествия в пролив Ла Манш, осознал, что дорогой ему человек больше не вернется и черный шелк его мягких волос не опутает пальцы вновь, а сладкий дым не затуманит разум. Кайя исчез в бурлящей воде. Бесстрашно шагнув в адскую воронку неизвестности, непривыкший сходить с выбранного пути. Луи искренне восхищался этим бесстрашным парнем, хоть и не хотел принимать его безрассудство и прощать за этот шаг навстречу гибели.

Он плохо спал с тех пор, как нашел бездыханное тело своего старого слуги и единственного родного человека во мраке глухих стен родового замка. Это было большой раной на его душе, хотя остальному Миру было совершенно наплевать на уход еще одного старика, пусть даже при весьма странных обстоятельствах. Он плохо с пал с тех пор, как ощутил черные липкие щупальца магии крови, что впивались в его мысли, сжимали в свои тиски неожиданно и крепко, заставляя ощущать агрессию, жестокость и восхищение видом чужой крови.

Ночи сменяли друг друга то, осыпая острыми серебристыми точками, то закрадываясь мертвым светом луны на плотно сомкнутые веки графа. Но кошмары, мучавшие его, были неизменны, и даже повторяясь в своих изощренных пытках снова и снова не забывались, а становились все более навязчивыми. Ровное дыхание резко сбивалось, а из вздымающейся и опадавшей груди вырывался хрип и стон боли. Пальцы сжимались тисками на белоснежных простынях, терзая тонкую ткань в неистовой агонии, в попытке удержаться за тот хрупкий мир реальности, желая проснуться. Образы, сменяющие друг друга, сдавливающие сердце были яркими и живыми, вгрызаясь мертвой хваткой в сознание, мучая чувством вины, страха и неизбежности.

- Кайя, нет! … там смерть… - голос, едва слетающий с пересохших губ в полную безразличия тьму, растворяющийся под потолком огромной комнаты, где гуляют сквозняки. – Спирит, почему?!… кха… - на выгнутой шее видны голубоватые жгуты вен, а с виска срывается маленькая капелька пота, неспешно скользя по горячей коже скулы и теряясь в прядях растрепавшихся волос. Утыкаясь в подушки лицом, Луи успокаивается, но лишь на мгновение тихого всхлипа и недолгих горячих слез, за которыми даже не успевает прийти тупая боль. Его веки вздрагивают каждый раз, как во снах ему видится изломанное тело человека на полу огромного коридора безмолвного замка. Сердце болезненно сжимается в тяжелых муках вины.
- Как я мог… допустить… - губы шевелятся в глухой тишине и только спустя несколько минут замирают искривленные от болезненного спазма горечи.

Луи просыпается во влажной от пота и слез постели и смотрит уставшими глазами на игру солнечных бликов за грубой тканью тяжелых и кое-где поеденных молью старых штор. Они надежно закрывают большие окна замка, даря обманчивое ощущение защиты и покоя. Граф какое-то время молчаливо смотрит на портреты своей давно ушедшей семьи сквозь утреннюю суету мелких пылинок, что плавно кружатся в редких лучах,  пробивающихся в протертые в ткани щели. Он привык просыпаться именно так, ему просто не хотелось ничего менять в своей отстраненной повседневности.
Каждый день был зеркальным отражением предыдущего, разве что с одним единственным отличием - какой кабак на этот раз скрасит одиночество оборотня, или может это будет бордель?

Время скользило сквозь пальцы, словно постепенно остывающий песок. Луи уже не спешил по знакомым изгибам улочек на очередные сборы городской стаи в которой занимал место Гери и был ответственен за ход всех процессов, а так же безопасность волков. Он бросил свой план о провоцировании стаи и организованном нападении на вампирский клан Огма, поверив в возможную помощь со стороны ульфрика - герцогини Никиты и ее многочисленных связях в высших кругах. Она обещала избавить его от проклятия магии крови полученного на священной охоте, уехав и оставив стаю. После того, как Никита уехав из города неожиданно пропала, Луи не находил себе места в стае. Да, он занимал важный пост Гери и, по сути, являлся вторым по значимости после вожака, но проблема была в том, что занимал он этот пост не так уж и долго до момента отбытия вожака, а молодняку мало что говорила его фамилия. Так начались первые серьезные стычки и волнения, волки обвиняли его в предательстве, они видели в графе хитрого пса, что заманил герцогиню в ловушку и убил ее, надеясь на один шаг к посту вожака. Луи как мог, сдерживал все нападки волнующихся щенков, стараясь не подвергать их шкуры особой опасности. В стае были мудрые оборотни, которые, не смотря на все внутренние войны, доверяли Гери и не хотели распада.
Вот тогда он сделал роковую ошибку...

Когда стайные волки начали собираться в собственные группы по убеждениям, а многие просто покидали братство, устраиваясь на работу к людям и живя как обычные смертные, не зависящие от слова высших советов, граф решил действовать жестко. Собрав всех волков кому он доверял, и тех, кто был на его стороне, Луи объявил о подчинении молодняка и остальных его воле, а так же расформировании различных сообществ внутри стаи и объединении в один общий тандем. Он рассчитывал на пусть и неохотное, но все же признание его авторитета и дальнейшего укрепления сил их стаи, чтобы, наконец, нанести удар клану вампиров, что не давал покоя его еще отравленной проклятием крови. Тогда под сводами их резиденции - старой церкви, затаилась тишина.
Каждый раз и поныне кошмары терзали его во тьме за гранью сжатых век, возникая поистине ужасными образами той ночи. Тишина, замершая между ним и его братьями в этот роковой час, отступила, и ей на смену пришел сначала шелестящий с самых дальних рядов ропот, а затем и оглушающий гомон. Отовсюду полетели проклятия и рык: - "Ты не достоин!", - кричали они - "Убийца нашей герцогини!", - доносилось со всех сторон. А потом словно опьяненные кровью дикие адовы гончие, толпа ринулась прямо на Гери, желая убить того в ком они видели предателя. Часть волков дала отпор взбесившейся волне гнева, но самые озлобленные из оборотней даже не имея возможности, набросится на Гронота, вырвали горящие в храме чаши и швырнули в недосягаемого обидчика. Когда одежда графа вспыхнула, а тело тут же отозвалось нестерпимой болью, Луи осознал всю опасность взбешенной толпы и свою гибель. Бросившись в боковой выход, он упал на сырую черную землю, сбивая огонь и не надеясь увидеть больше этот город и всех тех, кто встал на его защиту. Удар пришелся в голову, и он потерял сознание. Когда очнувшись в своем замке, он не увидел никого рядом, вот тогда Луи понял, что все потеряно и ему не вернуть ничего назад. Ему было неизвестно, чем закончилась эта ночная бойня, и каким образом ему сохранили жизнь, а тело осталось чистым и не обожжённым. Но дух его пал и он не стал возрождать стаю, оставаясь с могилой Ральфа в пустых и холодных стенах заброшенного родового замка бездействуя и упиваясь своими внутренними демонами. Стая потихоньку разбрелась по сторонам, оставив старую церковь пустовать, и по сей день.

Следующие несколько лет граф безуспешно искал следы клана Огма в городе, посещая увеселительные заведения и высматривая вампиров, он требовал информации и зачастую впадал в слепую ярость, раздирая невинных в кровь, не понимая или не желая понять, что в Париже следов этого клана просто нет. Возвращаясь в замок под утро он всегда задерживался на пару минут у одинокого надгробия огороженного витиеватой изгородью. Вставая на колени и прислоняясь лбом к холодному камню, граф шептал обо всех своих переживаниях, пряча изорванные манжеты рубашки в подтеках крови, словно боясь укора старого Ральфа. Только на этом маленьком клочке земли он чувствовал себя спокойно. Хоть и сердце парня обливалось кровью от воспоминаний о смерти дворецкого, он не кричал о мести за него всему отродью кровососущему, а выжидал момент и словно идущий по следу зверь копил свой гнев для конкретных виновных. Хотя, с каждой новой неудачей в поисках клана его ненависть остывала и на смену ей приходили фаталистические настроения.

Так и шли дни за днями в пьяном угаре, крови и посиделками с демонами прошлого. Некогда благоухающий сад и убранный замок превратились в засохшие колючие сорняки и гордо тянущие к небу башенки руины. Все пришло в упадок и жилище Луи как ни странно прекрасно отражало его общее состояние. Спустя год после смерти Ральфа он искал служащего на его замену и даже нанимал несколько желающих, но всякий раз подобное кончалось либо бессмысленным увольнением, либо даже пролитием крови нерадивого слуги. Граф слишком ревностно относился к действиям управителей и в любом даже невинном поступке ему чудились умышленные оскорбления и посягательства на его память о прежнем обустройстве замка. В каких-то случаях это была просто агрессия в связи с опьянением, а в остальных элементарная ревность. В итоге люди перестали приходить, считая графа сошедшим с ума от горя несчастным. В чем-то они были правы, отчасти.

***

Спустя десять лет пролетевших как обрывок старой газеты в плотном тумане хмурого города, Луи вновь по обыкновению покинул замок, дабы прогуляться по горячо любимому Парижу в надежде отыскать ответы на, казалось бы, истлевшие от времени вопросы, или просто ввязаться в очередную кабачную заварушку.

Начало II сезона